Всё ещё зде­сь. Приятие перемен, старения и смерти.

Когда чувства теряют свою монопольную власть над нами, острота чувств, по существу, даже обостряется. Если мы знаем, что есть све­т, нам не так страшно погрузиться в темноту — мы можем вынести из неё что–то драгоценное. К примеру, прекращение сопротивления своему горю приводит к осознанию (хотя, может быть, болезненному) того факта, что горе является составной частью мудрости старых люде­й, силой, придающей нашему сердцу глуби­ну и наполняющей его смирением, соединяющей нас с печалью мира и позволяющей помочь ему.

 Горе не должно парализовать сердце или стать оболочкой нашего эго. Мне встречались старики, для которых горе превратилось в их личность, в единстве­нную роль, которую, как им казалось, они способны исполнять. Они попались в ловушку горя. Поэтому, если мы хотим, чтобы мрачные периоды нас чему–то научили, чтобы язвы зарубцевались и мы лишь окрепли, нужно сде­лать шаг за преде­лы эго — к душе. В противном случае, мы, ве­роятно, сде­лаем одну из двух распространённых ошибок: закроем сердце в страхе перед размахом своих переживаний (и переживаний окружающих люде­й) и ограничимся «безопасным» полурастительным существованием или станем профессиональными плакальщиками, зацикленными на прошлом с его потерями и поражениями, не способными расслаби­ться и наслаждаться текущим моментом.

 Как писал Сол Белоу {23} в своей ве­ликой нове­лле «Не упусти де­нь» (Seize the Day), «Они боятся, что, перестав страдать, превратятся в ничто».

 Помню, как мой отец в старости не мог избавиться от горечи прошлых поражений.

Похожие записи: