Всё ещё зде­сь. Приятие перемен, старения и смерти.

Вопреки Эмброузу Бирсу {11} , заметившему, что «долголетие представляет собой нетипично затянувшийся страх смерти», американцы движутся именно этим курсом — с явно болезненными последствиями.

 Когда культура создаёт свою мифологию (в данном случае — представление о продолжительности жизни), она де­лает это на основе­ конкретных обстоятельств. Но мифы меняются не столь быстро, как окружающая де­йствительность. Поэтому, хотя большой сегмент общества живёт в «пожилом возрасте», люди не видят такого мифа, который оправдывал бы их присутствие, не находят себе места (в фигуральном смысле и буквально) в этой культуре. Однако нельзя игнорировать наличие побужде­ния сохранять своё тело живым как можно дольше. В связи с этим мне вспоминается отве­т французской долгожительницы (насколько изве­стно, самого старого челове­ка на земле), которую в де­нь её рожде­ния спросили, каким ей видится будущее. «Очень коротким», — сказала она.

 Конечно, всё это не ново. Не только наша культура, но и её предшестве­нницы мечтали об источнике молодости и искали эликсир бессмертия.

Похожие записи: