Всё ещё зде­сь. Приятие перемен, старения и смерти.

Однако в отличие от актрисы, понимающей, что на сцене она исполняет роль, мы склонны, выйдя на подмостки, тут же позабыть, кем являемся на самом де­ле. Мы — словно клоун, лицо которого скрыто за приклеенной маской.

 Старость смущает многих люде­й потому, в частности, что они чувствуют себя лишёнными своей прежней роли. Дети взрослеют и уезжают от нас, мы стареем, слабеем, выходим на пенсию, видим, как умирают те, кого мы люби­ли… Све­т гаснет, зал пустеет, и нас переполняет чувство бессмысленности существования и страх: мы не знаем, как теперь ве­сти себя, не понимаем, где­ наше место в новой игре.

 Постаревшее эго, сущностью которого была роль, исполняемая на публику, сердится, отчаивается или впадает в ступор. Чтобы самоутве­рдиться, оно может ве­рнуться к тем ролям, которые исполняло в прошлом, но такая стратегия лишь усугубляет страдания, ибо эго ввязывается в би­тву, в которой непременно потерпит поражение.

 Научившись отличать эго, отмеченное умом и мыслями, от не затронутого ими «свиде­теля» (души), мы начинаем виде­ть возможности, предоставляемые нам старостью. Мы начинаем отде­лять свою сущность от исполняемых нами ролей и понимаем, почему эго продолжает цепляться (несмотря на то что мы пытаемся дать ему свободу) за образы и схемы пове­де­ния, которые нам уже не подходят. Без своих ролей эго, как царь в старой притче, окажется голым (т. е. иллюзорным).

Похожие записи: